Iriston.com
www.iriston.com
Цæйут æфсымæртау раттæм нæ къухтæ, абон кæрæдзимæ, Иры лæппутæ!
Iriston.com - история и культура Осетии
Кто не помнит прошлого, у того нет будущего.
Написать Админу Писать админу
 
Разделы

Хроника военных действий в Южной Осетии и аналитические материалы

Публикации по истории Осетии и осетин

Перечень осетинских фамилий, некоторые сведения о них

Перечень населенных пунктов Осетии, краткая информация о них и фамилиях, в них проживавших

Сборник материалов по традициям и обычаям осетин

Наиболее полное на сегодняшний день собрание рецептов осетинской кухни

В данном разделе размещаются книги на разные темы

Коста Хетагуров "Осетинскя лира", по книге, изданной во Владикавказе (Орджоникидзе) в 1974 году.


Перечень дружественных сайтов и сайтов, схожих по тематике.



Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования
Статьи Словари
Здравствуйте, Гость
Регистрация | Вход
Опубл. 28.07.2007 | прочитано 26472 раз |  Комментарии (1)     Автор: Tabol Вернуться на начальную страницу Tabol
НАРТСКИЕ АМАЗОНКИ И САРМАТСКИЙ «МАТРИАРХАТ» (часть 1)

 

В текстах нартского эпоса, изданных в 1957 г., есть интереснейшее сказание о воинственной деве — дочери Даргавсара, включенное составителями в текст «Смерть Бархуна, сына Ноза» [1]. Как свидетельствует М. С. Туганов, песнь об отважной дочери Даргавсара в этот текст эпоса попала из записей Б. Ф. Андиева [2], которым М. С. Туганов дает весьма высокую оценку [3]. О чем повествуется в данном сказании? 

Сын Ноза Бархун, живший недалеко от нартов, громит непокорное ему селение и уничтожает его жителей, никого не пощадив. Каким-то образом от этого побоища уцелели девушки села во главе с дочерью Даргавсара. Ни они, ни их селение к числу нартских в тексте не отнесены. По предложению дочери Даргавсара девушки собирают убитых и пепел сожженных ратью Бархуна сородичей, строят склеп, хоронят в нем останки погибших и дают клятву отомстить. После этого дочь Даргавсара собирает всех коней и вместе с девичьим войском уходит в лес, где происходит военное обучение войска: 

 

«Стрела и меч знакомы девам стали, 

Из лука все без промаха стреляли, 

Готовились без устали к сраженью, 

Их вдохновляло будущее мщенье» [4]. 

 

Так в военных упражнениях прошел год, после чего девушки «вскочили на объезженных коней» и двинулись навстречу ненавистному Бархуну. Добравшись через какую-то жаркую местность («жара с утра палила непрестанно») до загадочных земель Луана, воительницы встречаются с войском Бархуна. В конном сражении («и полетели в битву на конях») они разбивают Бархунову рать, убивают самого Бархуна и голову его вешают на склеп. Отмщение состоялось. 

Тема отважной дочери Даргавсара получает развитие в следующем сказании «Смерть Болатборзая», также восходящем к текстам Б. Ф. Андиева [5]. Великаны семигорья нападают на страну нартов. Нарты во главе с Болатборзаем вступают в бой с ними и в конце-концов побеждают уаигов, но на помощь последним выступают их союзники — малики, и сражение разгорается вновь. 

 

«Дочь Даргавсара на скале стояла  

И к девичьему полчищу взывала: 

«Кто уклонится от святого боя, 

Позором тот навек себя покроет. 

Смотря, как нарты истекают кровью, 

Ужели мы не поведем и бровью. 

Скорей вперед! Здесь робким места нет, 

От храбрых дев я жду один ответ» [6]. 

 

Девичье войско бросается на великанов, воительницы «пускают стрелы, рубят неустанно и по-мужски сражаются с врагами». Дочь Даргавсара оказывается рядом с нартом Болатборзаем, который сначала принимает ее за юношу, но с головы ее падает шлем, золотые волосы рассыпаются по плечам, и изумленный Болатборзаи в молодом воине узнает девушку. Далее следует лирический рассказ о любви дочери Даргавсара и Болатборзая, нарт спасает девушку, но, окруженный великанами, гибнет сам. Мстя за его смерть, дочь Даргавсара вызывает на поединок великана — авсарона с единственным сверкающим, «как для боев отточенный кинжал», глазом. После упорного поединка девушка-воительница побеждает великана, остальные великаны удаляются восвояси, а дочь Даргавсара совершает погребение Болатборзая. Описываемый в сказании обряд погребения насыщен этнографическими подробностями: убитого нарта кладут на носилки, дочь Даргавсара ему за пазуху кладет прядь своих волос, Болатборзая с почестями помещают в склеп, в изголовье ставят напитки, в ногах кладут оружие. В ранне-средневековых археологических материалах можно указать немало соответствий и аналогий этому погребальному обряду. 

Упоминания о девушках-воительницах, но уже как о принадлежащих к нартам, встречаются в эпосе и в дальнейшем: «Отчаянно все нарты защищались, в рядах мужчин и девушки сражались» [7]. При полном академическом издании нартского эпоса число подобных сюжетов, возможно, увеличится. 

Итак, перед нами незначительные по занимаемому в эпосе месту, но весьма яркие и колоритные по содержанию образы отважных дев-воительниц, носящих оружие и (по свидетельству М. С. Туганова [8]) мужскую одежду и доспехи. Несомненно, эти девушки — наездницы, войско их конное. 

Рассматриваемые сюжеты нартского эпоса уже поставлены в прямую связь с легендами об исторических амазонках М. С. Тугановым, Б. А. Калоевым и Н. Мамиевой [9]. М. С. Туганов писал даже: «Вся эпопея об этом воинственном отряде женщин, данная Андиевым, обстоятельства, побудившие их слиться в один целый отряд, тренировка в лесу, их клятва уничтожить врага — все это одна из лучших мировых легенд об амазонках» [10]. 

Битва амазонок с греками <br>рисунок на древнегреческой  вазе
Битва амазонок с греками
рисунок на древнегреческой вазе
 

Следует признать, что оценка М. С. Туганова довольно близка к действительности: связь приведенных сюжетов с преданиями об амазонках несомненна. Однако ни М. С. Туганов, ни Б. А. Калоев не сделали текстологического сопоставления и анализа сюжета о девах-воительницах нартского эпоса и древнего предания об амазонках, переданного нам Геродотом в его «Истории». Приводим краткое изложение легенды об амазонках Геродота. 

Греки вели войну с амазонками и после сражения при реке Териодонт (в Малой Азии) везли пленных амазонок домой на трех кораблях. В открытом море амазонки напали на греков и перебили их, но, не умея управлять кораблем, долго носились по волнам, пока не пристали к Кремнам на озере Меотида (совр. Азовское море.— В. К.) «Кремны находятся в земле свободных скифов»; по-видимому, это одна из греческих факторий на Азовском побережье; во всяком случае, в другом месте Геродот называет Кремны гаванью у Меотийского озера [11]. Здесь амазонки сошли на береги, разъезжая на захваченных лошадях, стали грабить скифскую землю. Скифы вступили с ними в бой, приняв их за мужчин, но, осмотрев после боя трупы амазонок, поняли, что это женщины. Тогда скифы решили сблизиться с амазонками и послали к ним примерно такое же количество своих юношей, поставивших свой лагерь недалеко от лагеря амазонок. Заметив, что молодые скифы пришли без враждебных намерений, амазонки «оставили их в покое». Оба стана со дня на день все более приближались друг к другу и в конце концов объединились в один лагерь. Амазонки усвоили язык своих мужей-скифов, и когда те пожелали вместе с амазонками вернуться к скифам, амазонки отказались: «Мы не можем жить с вашими женщинами. Ведь обычаи у нас не такие, как у них: мы стреляем из лука, метаем дротики и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе мы не привыкли. Ваши же женщины не занимаются ничем из упомянутого, они выполняют женскую работу, оставаясь в своих кибитках, не охотятся и вообще никуда не выходят» [12]. Скифские юноши получили свою долю наследства, вернулись к амазонкам и вместе с ними переселились на восток от Танаиса (Дона.— В. К.)- От брака скифов с амазонками произошли савроматы, говорящие на искаженном скифском языке, «так как амазонки плохо усвоили язык». «С тех пор савроматские женщины сохраняют стародавние обычаи: вместе с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами» [13]. 

Социальная характеристика греческих амазонок Геродота и дев-воительниц нартского эпоса настолько близка, что мы, кажется, можем говорить о самостоятельном и независящем друг от друга отражении древнего фольклорного сюжета, восходящего ко времени Геродота — V в. до н. э.— в его «Истории» и в нартском эпосе. И в том, и в другом текстах запечатлено одно и то же яркое историческое явление, поразившее воображение современников и надолго запомнившееся — социальный институт женщин-наездниц, женщин-воинов. Более того, помимо идентичности общей характеристики дев-воительниц и их воинских качеств сопоставление интересующих нас материалов дает очень важные для дальнейшего понимания частные соответствия. 

Важно, что дочь Даргавсара и ее девичье войско не принадлежат к народу нартов. Иная племенная принадлежность дев-воительниц в эпосе подчеркнута отчетливо и недвусмысленно. Второй существенный момент эпического сюжета — встреча девичьего войска с войском нартов, участие в сражении на стороне нартов и сближение девушек-воинов с нартами, символически показанное через любовно-романтический сюжет «Дочь Даргавсара — Болатборзай». Далее девы-воительницы в эпосе выступают уже как собственно нартские женщины («отчаянно все нарты защищались, в рядах мужчин и девушки сражались»). Сходство основных сюжетных линий в эпосе и в тексте Геродота достаточно близкое. Наконец это сходство подчеркивается и усиливается тем различием, которое, по Геродоту, провели амазонки между собой и женщинами скифов: если амазонки— отважные наездницы, воины и охотницы, то женщины скифов занимаются только домашним хозяйством и «никуда не выходят». Аналогичная картина в нартском эпосе: если ненартские женщины во главе с дочерью Даргавсара представляются нам копией амазонок, то нартские женщины во главе с мудрой хозяйкой Сатаной выступают как типичные для патриархальных устоев женщины-домохозяйки, хранительницы семьи и домашнего очага (вспомним характеристику Сатаны В. И. Абаевым как «матери народа» [14]). Это отнюдь не наездницы, и не воины, в нартских «балцах» они никогда не участвуют. Их социальное положение действительно напоминает положение скифских женщин. 

Выявление столь ощутимого внутреннего сюжетного единства между соответствующими текстами Геродота и нартского эпоса могло бы открыть интереснейшие перспективы перед историками. Возможно, сюжет амазонок и в нартскии эпос и в труд Геродота попал из одного источника. В. Ф. Миллер считал, что этот рассказ Геродота греческого происхождения, «сочиненный досужей фантазией какого-нибудь грека» [15]. Материал нартского эпоса опровергает это утверждение. Сам же В. Ф. Миллер далее приводит черкесское предание, записанное Я. Рейнеггсом в 80-х гг. XVIII в. и изложенное в известном труде П. К. Усла-ра [16]. По этому преданию, предки черкесов жили на берегах Черного моря и имели частые войны с еммеч — «так назывались воинственные женщины, жившие около Сванетии и к востоку до Ахло-Кабак». Как видно, народная память локализует амазонок-еммеч в центральных районах Северного Кавказа, примерно от верховий Кубани на западе до района Моздока на востоке (Ахлово находится в Малой Кабарде, на правом берегу Терека, к юго-западу от Моздока [17]). Локализация амазонок-еммеч в указанном регионе подтверждается карачаевским сказанием о Рим-горе близ Кисловодска, бывшей укреплением еммеч в их войне с богатырем Бургуном [18]. На вопросе о локализации кавказских амазонок мы еще остановимся ниже; здесь же отметим, что рисуемая фольклором территория амазонок на Северном Кавказе значительно удалена от обжитых эллинами берегов Черного моря, и тем общим источником, откуда черпали свой материал греки и творцы нартского эпоса, могли быть только местные скифо-сарматские и кавказские племена. 

Отражение мотива амазонок в сочинении Геродота, осетинском нартском эпосе, фольклоре черкесов и карачаевцев свидетельствует не только о древнейших фольклорных связях [19], но и об исторической реальности амазонок-еммеч, в фольклоре получивших художественно-поэтическую обработку. Отмеченное исследователями широкое распространение амазонской традиции на Кавказе [20] указывает на бытование института женщин-воительниц у ряда древних северокавказских племен. Естественно, нас прежде всего интересует осетинский нартский эпос и возможные генетические связи его амазонских сюжетов с былой исторической действительностью. 

В предшествующей главе показаны некоторые элементы архаических пластов эпоса, восходящие к творческому наследию аборигенного древнекавказского населения. Амазонские сюжеты нартского эпоса, нам кажется, подводят вплотную к иным по происхождению слоям эпоса. На этих аспектах и связях следует остановиться подробнее. 

Легенда об амазонках — одна из популярнейших в античной литературе. Геродот, Гиппократ, Лисий, Эфор, Страбон, Диодор Сицилийский, Помпей Трог, Плутарх — неполный перечень древних авторов, писавших об амазонках; эта литературная традиция была воспринята средневековьем, а на Кавказе дожила до XVII в. (Ламберти [21]). Сводка исторических известий об амазонках выполнена М. О. Косвеном [22], что избавляет нас от рассмотрения существующих данных. Напомним только два наиболее существенных момента: 1) по Геродоту, Гиппократу и другим древним авторам, амазонки — женщины савроматов [23], 2) «все приведенные сообщения об амазонках локализуют их в малой Азии (на р. Териодонт, совр. Терме-чай в Турции [24].— В. К.) или на Кавказе» [25].  

Коснемся первого сюжета: амазонки — женщины савроматов. О пережитках матриархата у савромато-сарматов написано немало исследований, принадлежащих главным образом перу археологов. Первое из них — ставшая классической и сохраняющая в основном свое научное значение статья Б. Н. Гракова, опубликованная в 1947 г. [26] Рассмотрев сведения Геродота, Гиппократа и Эфора об особом общественном положении женщин у савроматов, Б. Н. Граков приходит к выводу, что «эти сведения несомненно реальны» и что (со ссылкой на М. И. Ростовцева) они связаны с территорией племен меотов вунизовьях Дона и с соседними на север и восток савроматами [27]. Далее автор рассматривает археологические памятники, проливающие свет на социальное положение женщины в савроматском обществе и показывает, что женщины были вооружены, что они были всадницами, жрицами, пользовавшимися каменными переносными блюдами-алтарями на ножках и в курганных могильниках занимавшими центральное положение. Это дало Б. Н. Гракову основание для заключения о матрилинейности счета родства [28]. «В силу каких причин сохранились эти мощные следы матриархата у савроматов?» — спрашивает Б. Н. Граков и здесь же объясняет это явление большей отсталостью савроматов сравнительно со скифами и сохранением социальных пережитков в условиях отдаленных и недоступных прикаспийско-приуральских степей [29]. 

Выводы Б. В. Гракова получили в научной литературе противоречивые оценки: если одни исследователи с ними согласились [30], другие их оспаривают [31]. Наиболее подробно на этом спорном вопросе остановился К. Ф. Смирнов, указавший, что у савроматов достоверно женских погребений с оружием и конской сбруей значительно больше (не менее 20% от всех могил с оружием и конской сбруей, чем у других древних народов нашей страны, и что матриархальные отношения у савроматов, исседонов и массагетов были «ярко выражены» [32]. Со свойственной ему осторожностью К. Ф. Смирнов тем не менее признает, что «данные раскопок савроматских могильников бесспорно свидетельствуют в пользу взглядов С. П. Толстова и Б. Н. Гракова. Они намекают на матрилинейность счета родства и показывают безусловную «гинекократию» в области отправления религиозных культов во многих савроматских родах Приуралья, они подтверждают активное участие савроматских женщин в войне» [33]. 

Черту под спорами о сарматском «матриархате» подвел А. М. Хазанов, посвятивший этому вопросу специальную статью [34]. А. М. Хазанов указал на научно-теоретическую и терминологическую нечеткость спорящих сторон, что по существу лишало дискуссию плодотворности. Общетеоретические и конкретные этнографические материалы, добытые современной наукой о первобытном обществе, учитывались недостаточно. Изложив современное состояние вопроса, А. М. Хазанов отмечает, что древние свидетельства о наличии матриархальных пережитков «относятся только к савроматам, в то время как о скифских женщинах та же традиция сообщает прямо противоположное» и что хотя наибольшее количество женских погребений с оружием относится к савроматскому времени (VI—IV вв. до н. э.), но и в прохоровское время (IV—II вв. до н. э.) «они достаточно часты» [35]. Число женских погребений с оружием резко сокращается с I в. до н. э., и после этого они встречаются лишь единично. Так называемый сарматский «матриархат» следует рассматривать не как матриархальные отношения, свойственные ранним этапам родового строя (что ведет к необоснованной архаизации общественного строя сарматов и поэтому закономерно встречает сопротивление ряда ученых), а как переходное общество, сочетающее в своем общественном строе отживающие позднематеринские и развивающиеся патриархальные элементы. Этнографический материал, относящийся к слабо развитым общественным организациям современных туарегов, банту и др., дает яркие примеры такого сложного и варьирующего переплетения разных элементов [36], что свидетельствует о сохранении пережитков матриархата в некоторых районах земного шара до XX в. С этих позиций следует рассматривать и савромато-сарматский «матриархат» и характерную для него роль женщины-воительницы и наездницы, поразившую греческих писателей и породившую красочные легенды и сказания. В заключение своей статьи А. М. Хазанов не соглашается с выводами Б. Н. Гракова о том, что савроматское общество отставало в своем развитии от скифского: савроматы отставали от скифов не настолько, «чтобы можно было говорить о двух качественно различных ступенях развития» [37]. 

В более поздней работе, касающейся военного дела у сарматов, А. М. Хазанов вновь отмечает, что особенностью военной организации сарматов является широкое участие женщин в военных действиях, особенно незамужних [38]. 

Вопроса о сарматской гинекократии коснулся в своей последней монографии К. Ф. Смирнов. Тщательно исследовав сарматские курганные погребения VI—III вв. до н. э. на р. Илек (приток р. Урал Оренбургской области), К. Ф. Смирнов указывает, что «по ряду могил Илека особенно заметно почетное положение богатых женщин-наездниц и жриц как характерной социальной особенности «савроматов» и что «после наших исследований на Илеке бессмысленно отрицать гинеко-кратические черты сарматов (и их ближайших приуральских родственников), впрочем достаточно хорошо прослеженные и раньше» [39]. Гинекократические традиции сохраняются у сарматов Илека и в IV—III вв. до н. э. [40] 

Итак, представление об особом социальном положении женщин-воинов, наездниц и жриц у савромато-сарматов находит прочное обоснование не только в письменных источниках древности, но и в хорошо изученных археологических материалах с савромато-сарматской территории. 

Может ли существовать реальная генетическая связь между савромато-сарматской гинекократиеи и амазонскими мотивами нартского эпоса осетин? Вполне обоснованный ответ на этот вопрос уже дан в труде Е. М. Мелетинского — такая связь существует, исторически она реальна [41], «нартские сказания как особая форма героического эпоса создавались длительное время и в значительной степени отразили... зарождение военной демократии в условиях сильных матриархальных пережитков» [42], которые Е. М. Мелетинский осмысливает на фоне фактов сарматской гинекократии. И напрасно авторы весьма строгой рецензии попытались упрекнуть Е. М. Мелетинского в том, что он настойчиво ищет черты матриархата в некоторых эпических образах нартов, подчеркивая при этом развитие «матриархальных» тенденций в «сармато-меотском обществе» [43]. Дополнительным аргументом в пользу сказанного может быть и то, что у савро-мато-сарматов воительницами являются только девушки («девушка не выходит замуж, пока не убьет врага»,— сообщает Геродот [44]; «их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют трех неприятелей... та, которая выйдет замуж, перестает ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход», — подтверждает Гиппократ) [45], что четко отражено и в нартском эпосе осетин «Дæргъæфсæры чызг сыхы чызджытæн» [46]. То же видим и в сказании об Ацамазе и деве-наезднице Наширан, носившей мужскую одежду и участвовавшей в нартских набегах [47]. 

Здесь важно подчеркнуть, что показанная выше связь амазонских сюжетов нартского эпоса с социальным институтом гинекократии савромато-сарматов указывает на весьма вероятные генетические связи осетин именно с савромато-сарматским кругом древнеиранских племен. Вместе с тем снимается как ошибочный вывод В. Ф. Миллера о том, что «в нартских осетинских сказаниях не сохранилось намеков на воинственных дев, быть может, вследствие мусульманского влияния» [48]. 

 

 

В. А. КУЗНЕЦОВ 

 

Глава III из книги "НАРТСКИЙ ЭПОС И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ОСЕТИНСКОГО НАРОДА" 

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИР» ОРДЖОНИКИДЗЕ • 1980  

 

(продолжение здесь)  

 

________________________ 

 

[1] Нарты. Эпос осетинского народа. М, 1957, с. 39—40. 

[2] Туганов М. С. Новое в нартовском эпосе.— ИЮОНИИ, вып. I (V). Сталинир, 1946, с. 185. 

[3] Мелетинский Е. М. дает более осторожную оценку записям Андиева Б. Ф., считая их индивидуальной поэтической обработкой народного эпоса. (Мелетинский Е. М. Место нартских сказаний в истории эпоса, с. 43, прим. I). Тем не менее, тексты Андиева включены в упомянутое сводное издание 1957 г. под редакцией Абаева В. И. Нас прежде всего интересует сюжетное содержание записей Андиева, в некоторой степени контролируемых черкесскими и карачаевскими преданиями об амазонках-еммеч. 

[4] Нарты. Эпос осетинского народа, с. 40.  

[5] Туганов М. С. Указ. соч., с. 173. 

[6] Нарты. Эпос осетинского народа, с. 45; Туганов М. С. Указ. соч.. с. 184. 

[7] Нарты. Эпос осетинского народа, с. 169. 

[8] Туганов М. С. Указ. соч., с. 184. 

[9] Туганов М. С. Указ. соч., Калоев Б. А. Мотив амазонок в осетинском нартовском эпосе, с. 45—51; М а м и е в а Н. Сатана в осетинском нартском эпосе, 149—151. 

[10] Туганов М. С. Указ соч., с. 185. 

[11] Геродот. История, с. 192. В комментариях Мищенко Ф. Г. Кремны помещены недалеко от Ногайска. (Геродот. История в девяти книгах. Перев. Мищенко Ф. Г., т. I. M., 1888, с. 485), что соответствует соврем. Приморскому близ Обиточного залива Азовского моря. Той же локализации придерживался Латышев В. В. в его комментариях к Птоломею (см. ВДИ, 1948, № 2, с. 461, прим. 8). 

[12] Геродот. История, с. 215. 

[13] Там же, с. 216. 

[14] Абаев В. И. Нартовский эпос, с. 36. 

[15] Миллер В. Ф. Осетинские этюды, ч. III. M., 1887, с. 87. 

[16] Услар П. К- Древнейшие сказания о Кавказе.— ССКГ, вып. X. Тифлис, 1881, с. 515—516. 

[17] История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до наших дней, т. I. М., 1967, карта между с. 196—197. 

[18] Дрягин Н. М. Анализ нескольких карачаевских сказаний о борьбе мартов с еммеч в свете яфетической теории. — Яфетический сборник, VI. Л., 1930, с. 18—34. Фольклорное имя Бургун отложилось в топонимике, так, Рим-гора имела другое название «Бургусант», а развалины золотоордынского города на р. Куме Маджары в некоторых случаях именовались «Бургун-Маджары». 

[19] Тренченн Вальдапфель Имре. Мифология. М, 1959, с. 43. 

[20] Косвен М. О. Амазонки. История легенды.— СЭ, 1947, № 3, с. 25. 

[21] Ламберти. Описание Колхиды или Мингрелии.— ЗООИД, т. X. Одесса, 1877, с. 182—224; Ламберти Арканджело. Описание Колхиды, называемой теперь Мннгрелией. Перев. К. Ф. Ган.— СМОМПК, вып. XL1II. Тифлис, 1913, с. 190—192. 

[22] Косвен М. О. Указ. соч.— СЭ, 1947, К» 2—3. 

[23] Геродот. История, с. 216; Гиппократ. О воздухе, водах и местностях.ВДИ, 1947, № 2, с. 295. 

[24] ВДИ, 1947, I, с. 282; прим. 7 (комментарий Латышева В. В.). 

[25] Косвен М. О. Указ. соч., СЭ, 1947, № 2, с. 37. 

[26] Граков Б. Н. Пережитки матриархата у сарматов.—ВДИ, 1947, № 3, с. 100—121. 

[27] Граков Б. Н. Указ. соч., с. 101. [2]« Там же, с. 119. 

[29] Там же. 

[30] Синицын И. В. Археологические исследования Заволжского отряда (1951 — 1953 гг.).— МИД СССР Лг 60. М., 1959, с. 198: Виноградов В. Б. 

Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный, 1963, с. 96, прим. 111 (полемика с Шиловым В. П); Смирнов К. Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов. М., 1964, с. 200, ел. 

[31] Ш и лов В. П. Калиповскии курганный могильник.— МИА СССР Л° 60. М., 1959, с. 430—432; Смирнов А. П. Скифы. М., 1966, с. 85—86; его же; К вопросу о матриархате у сарматов.— Сб. Проблемы скифской археологии. М., 1971, с. 188—190. 

[32] С м и р и о в К. Ф. Указ. соч., с. 201, 204. 

[33] Там же, с. 205. 

[34] Хазанов Л. М. Материнский род у сарматов.— ВДИ, 1970, № 2, с. 138—148. 

[35] Там же, с. 141. 

[36] Хазанов А. М. Указ. соч., с. 146—147; Косвен М. О. Переход от матриархата к патриархату.— Родовое общество. Этнографические материалы и исследования. М., 1951, с. 67—94. 

[37] X а з а н о в А. М. Указ. соч., с. 148. 

[38]Х а з а н о в А. М. Очерки военного дела сарматов, М., 1971, с. 67. 

[39] Смирнов К. Ф- Сарматы на Илеке. М, 1975, с. 154. 

[40] Там же, с. 173. 

[41] Мелетинский Е. М. Происхождение героического эпоса, с. 159—162. 

[42] Там же, с. 162. 

[43] Д а л г а т У. Б., К и Д а й ш-П о к р о в с к а я Н. В., П у х о в И. В. В плену предвзятой схемы.—СЭ, 1965, №5, с. ПО. Указанная рецензия на книгу Мелетинского Е. М. не получила признания специалистов (см. статьи Вирсаладзе Е. Б. и Котляр Е. С. в СЭ, 1966, № 2 и итоги дискуссии в СЭ, 1966, № 6, с. 43—46). 

[44] Геродот. История, с. 216. 

[45] Гиппократ. О воздухе, водах и местностях, с. 295. 

[46] Нартæ. Цхинвали, 1975, с. 33. 

[47] Ирон адæмы сфæлдыстад, т. I. Орджоникидзе, 1961, с. 279—281; Б я з ы-р о в А. X. Указатель циклов и сюжетов осетинских нартских сказаний и песен.— ИЮОНИИ, вып. XVII. Цхинвали, 1971, с. 65. На историческую достоверность этих сведений указывает тот факт, что в 15 женских погребениях с оружием, обнаруженных в скифских степных курганах IV в. до н. э., антропологически засвидетельствован молодой возраст погребенных. По мнению Ильинской В. А., в данном случае имели место браки скифов с сарматскими девушками. См. ее: Скифские курганы около Борисполя.— СА, 1966, № 3, с 169—170. 

[48] Миллер В. Ф. Указ. соч., с. 91.



<==    Комментарии (1)      Версия для печати
Реклама:

Ossetoans.com OsGenocid ALANNEWS jaszokegyesulete.hu mahdug.ru iudzinad.ru

Архив публикаций
  Января 2024
» О чем рассказали восточно-европейские руны
  Ноября 2022
» От Кавказа до Волги
  Августа 2022
» Кавказцы глазами русских: говорят архивные документы...
  Марта 2022
» К вопросу о заселении Фиагдонской котловины, по данным фамильных и народных преданий
» О новых именах в истории царственного дома средневековой Алании
  Февраля 2022
» К ВОПРОСУ ОБ УДЕЛЬНЫХ ВЛАДЕТЕЛЯХ УАЛЛАГКОМА ПО ФАМИЛЬНЫМ, НАРОДНЫМ ПРЕДАНИЯМ И АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ
  Декабря 2021
» Осетинская религия; религия осетин (Ирон дин)
  Мая 2021
» Иверская (Моздокская) икона Божией Матери
  Мая 2020
» Соотношение понятий Æгъдау, религия (дин), вера во внутриосетинской дискуссии
  Июля 2019
» Открытое обращение представителей осетинских религиозных организаций
  Августа 2017
» Обращение по установке памятника Пипо Гурциеву.
  Июня 2017
» Межконфессиональный диалог в РСО-Алании состояние проблемы
  Мая 2017
» Рекомендации 2-го круглого стола на тему «Традиционные осетинские религиозные верования и убеждения: состояние, проблемы и перспективы»
» Пути формирования информационной среды в сфере осетинской традиционной религии
» Проблемы организации научной разработки отдельных насущных вопросов традиционных верований осетин
  Мая 2016
» ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
» НАРОДНАЯ РЕЛИГИЯ ОСЕТИН
» ОСЕТИНЫ
  Мая 2015
» Обращение к Главе муниципального образования и руководителям фракций
» Чындзӕхсӕвы ӕгъдӕуттӕ
» Во имя мира!
» Танец... на грани кровопролития
» Почти 5000 граммов свинца на один гектар земли!!!
  Марта 2015
» Патриоту Алании
  Мая 2014
» Что мы едим, или «пищевой терроризм»